Гитлер мертв - требуются доказательства

Сталин:

– Надо поручить, товарищ Антонов, руководителям нашей разведки продолжить поиски трупа Гитлера. Мы должны иметь стопроцентные свидетельства о его смерти.
В двадцать три часа радиостанция командующего войсками Берлинского гарнизона генерала Вейдлинга передала на русском языке: «Алло, алло! Говорит штаб 56-го танкового корпуса германской армии! Просим прекратить огонь. К двадцати четырем часам по берлинскому времени высылаем парламентеров на Потсдамский мост. Опознавательный знак – белый флаг. Ждем ответа».

Командующий 8-й гвардейской армией генерал-полковник Чуйков приказал прекратить огонь на указанном немцами участке и принять парламентеров. Вскоре перед боевым порядком армии у квартала гестапо вновь появился подполковник Зейферт в сопровождении переводчика лейтенанта Зегера с пакетом в адрес командования советских войск. Его проводили к командиру 35-й гвардейской стрелковой дивизии пол­ковнику Смолину. В доставленных им документах говорилось, что подполковник Зейферт уполномочен верховным командованием германской армии установить место и время перехода линии фронта начальником Генштаба сухопутных войск генералом Кребсом, который намерен передать Верховному Главнокомандованию Красной Армии особо важное сообщение.

К трем часам 1 мая были созданы условия для перехода линии фронта, и генерал Кребс в сопровождении начальника штаба 56-го танкового корпуса пол­ковника фон Дуффинга, переводчика и солдата охраны был доставлен в штаб полковника Смолина, а в половине четвертого – к командующему 8-й гвардейской армией.

–  Буду говорить особо секретно, – начал разговор с генерал-полковником Чуйковым генерал Кребс, передавая ему в знак удостоверения личности свою солдатскую книжку. – Вы первый иностранец, которому я сообщаю, что 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством.

Кребс предъявил Чуйкову три документа. Первый – на бланке имперской канцелярии и за подписью министра по делам нацистской партии Бормана – представлял собой полномочия Кребса на ведение переговоров с Верховным Главнокомандованием Красной Армии. Второй документ содержал состав нового германского правительства и верховного командования вооруженных сил Германии согласно завещанию Гитлера. Он был подписан Гитлером, и на нем стояла дата – 29 апреля 1945 года.

Наиболее интересным и важным документом, предъявленным парламентером, являлся третий – обращение рейхсканцлера Геббельса к Верховному Главнокомандованию Красной Армии. В нем говорилось: «Согласно завещанию ушедшего от нас фюрера, мы уполномочиваем генерала Кребса в следующем. Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня в пятнадцать часов тридцать минут добровольно ушел из жизни фюрер. На основании его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Деницу, мне и Борману. Я уполномочил Бормана установить связь с вождем советского народа. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери».

Генерал Кребс особо подчеркнул, что Геббельс и Борман просят только о временном прекращении военных действий в Берлине. Это даст возможность связаться с остальными членами нового правительства, находящимися вне Берлина, сообщить им о посмертной воле фюрера и одновременно поставить весь германский народ в известность о смерти Гитлера и о новом правительстве. Тем самым новое германское правительство приобретет силу, станет узаконенным, и Советское правительство будет иметь законного партнера при последующих переговорах для заключения мира.

В порыве «дипломатической откровенности» бывший начальник Генштаба сухопутных войск позволил себе сделать предупреждение командованию Красной Армии: переговоры рейхсфюрера СС Гиммлера с союзниками зашли, дескать, настолько далеко, что если Советский Союз не согласится с предложением нового рейхсканцлера Германии, то на территории, занятой войсками западных держав, вскоре будет организовано другое германское правительство.

Командарм 8-й гвардейской, выслушав генерала Кребса, заявил парламентеру, что не уполномочен вести какие-либо переговоры с германским правительством, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции Берлинского гарнизона. Он лишь согласился сообщить о предложениях германской стороны вышестоящим органам – командованию 1-го Белорусского фронта, с тем чтобы оно, если сочтет нужным, довело их содержание до сведения Советского правительства.

В четыре часа 1 мая генерал-полковник Чуйков доложил маршалу Жукову по «ВЧ»: генерал Кребс сообщил ему о самоубийстве Гитлера 30 апреля в пятнадцать тридцать и тут же зачитал ему содержание письма Геббельса к Верховному Главнокомандованию Красной Армии.

Ввиду важности сообщения командующий 1-м Белорусским фронтом немедленно направил своего заместителя генерала армии Соколовского на командный пункт 8-й гвардейской армии для переговоров с бывшим начальником Генштаба сухопутных войск. Ему поручалось потребовать от генерала Кребса безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Затем маршал Жуков позвонил в Ставку. Верховный находился на даче. Трубку поднял начальник охраны Власик.

– Товарищ Сталин только что лег спать, – сказал он.

– Прошу пригласить его к телефону, товарищ Власик, – сказал Жуков. – Дело очень срочное и до утра ждать не может.

Спустя несколько минут Верховный поднял трубку. Поздоровавшись, командующий 1-м Белорусским фронтом доложил:

–  Линию фронта в Берлине, товарищ Сталин, перешел бывший начальник Генштаба сухопутных войск генерал Кребс. Он сообщил о самоубийстве Гитлера 30 апреля и письме Геббельса к Советскому Верховному Главнокомандованию с предложением о перемирии.

–  Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым! – сердито сказал Верховный и тут же спросил: – Где находится труп Гитлера, товарищ Жуков?

–  Генерал Кребс заявил, – доложил Жуков, – что труп Гитлера сожжен на костре.

– Передайте генералу Соколовскому, товарищ Жуков, чтобы никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими фашистскими бонзами он не вел. Только безоговорочная капитуляция. Если ничего чрезвычайного не произойдет, то не звоните мне до утра. Хочу немного отдохнуть. Сегодня у нас Первомайский парад, – глуше обычного сказал Сталин и опустил трубку на рычаг.

В четыре тридцать на командный пункт 8-й гвардейской армии прибыл генерал армии Соколовский. При участии генерал-полковника Чуйкова он продолжил переговоры с Кребсом.

После встречи с бывшим начальником Генштаба сухопутных войск Соколовский позвонил в штаб фронта маршалу Жукову:

 –  Что-то хитрят они, Георгий Константинович. Кребс заявляет, что он не уполномочен решать вопрос о безоговорочной капитуляции. По его словам, это может решить только новое правительство Германии во главе с Деницем. Он просит послать адъютанта к Геббельсу, а потом, возможно, послать человека и к Деницу. Машиной в Мекленбург и обратно – более четырехсот километров. Все это большая затяжка времени. Кребс добивается перемирия якобы для того, чтобы собрать в Берлине правительство Деница. Думаю, нам следует послать их к чертовой бабушке, если они сейчас же не согласятся на безоговорочную капитуляцию. Мы пока разрешаем послать человека только к Геббельсу.

Маршал Жуков решительно поддержал своего заместителя:

– Правильно, Василий Данилович. Скажи генералу Кребсу, что если до десяти часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безоговорочную капитуляцию, мы нанесем удар такой силы, который навсегда отобьет у противника охоту продолжать сопротивление. Пусть фашистские руководители подумают о бессмысленных жертвах немецкого народа и о своей личной ответственности за безрассудство.

В начале шестого полковник фон Дюффинг, лейтенант Зегер и отделение наших связистов отправились через линию фронта, чтобы установить прямую связь с имперской канцелярией.

В десять пятнадцать поступил ответ Советского правительства на предложения Геббельса. Он гласил:

1. Немедленная и безоговорочная капитуляция Берлинского гарнизона.

2. Всему составу гарнизона гарантируется жизнь, сохранение орденов и личных вещей, а офицерам – холодного оружия, раненым  – медицинская помощь.

3. В случае принятия этого предложения Советское правительство не будет рассматривать как военнопленных членов нового Германского правительства и его ответственных сотрудников согласно особому списку.

4. Членам правительства в Берлине будет предоставлено Советским командованием возможность связаться с Деницем, с тем чтобы немедленно обратиться к правительствам трех союзных держав с предложением начать переговоры о мире, причем Советское командование не гарантирует, что правительства СССР, Англии и США вступят с германским правительством в какие-либо переговоры.

Если эти требования Советского правительства не будут приняты, то советские войска возобновят штурм Берлина.

Вручая ответ Советского правительства генералу Кребсу, генерал армии Соколовский заявил:

– Вашему правительству будет дана возможность сообщить о том, что Гитлер умер, что Гиммлер изменник, и заявить трем правительствам – СССР, США и Англии о полной капитуляции. Будем ли мы помогать вам в создании правительства? Нет. Но даем вам право сообщить список лиц, которых вы не хотите видеть в качестве военнопленных. Мы даем вам право после капитуляции сделать заявление Объединенным Нациям. От них зависит дальнейшая судьба вашего правительства.

Генерал Кребс отчаянно запричитал:

 –  Я не могу принять предложения Советского правительства. Я не имею полномочий. Придется воевать дальше, и кончится все это страшно. Капитуляция Берлина – тоже невозможна. Геббельс не может дать согласие без Деница. Это самое большое несчастье.

Хотя телефонная связь с имперской канцелярией была налажена, но Геббельс и Борман продолжали молчать. В десять сорок советские войска открыли ураганный артиллерийский огонь по «Цитадели». Войска 1-го Белорусского фронта возобновили штурм Берлина.

Ровно в 18:00 на командный пункт 8-й гвардейской армии прибыл начальник личной охраны «рейхсканцлера» Геббельса штандартенфюрер СС Эккольд. Он вручил генерал-полковнику Чуйкову пакет: немецкая сторона отклоняет требование Советского правительства о безоговорочной капитуляции Германии. Эсэсовский парламентер тотчас был отправлен обратно. Связь с имперской канцелярией прервалась.

Командарм 8-й гвардейской доложил в штаб фронта: наш ультиматум отвергнут. Жуков приказал продолжать штурм правительственных кварталов, нанести по «Цитадели» удар невероятной силы и приступом овладеть имперской канцелярией. Учитывая особенности обороны врага, генерал-полковник Берзарин распорядился усилить боевые порядки 9-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Рослого орудиями большой мощности и боеприпасов при штурме не жалеть. В решающую атаку перейти без всякой подготовки.

На имперскую канцелярию обрушился неотразимый огненный смерч. С двух направлений, со стороны площадей Вильгельма и Лейпцигера, по ее старому и новому зданиям ударила полковая, дивизионная и корпусная артиллерия, минометные батареи, дивизионы «катюш». Рушились их стены, образуя многочисленные бреши. К ним и устремились штурмовые группы ударных соединений.

Под впечатлением четкого Первомайского парада Верховный отменил итоговый доклад об обстановке начальника Генштаба в Кремле и приказал генералу армии Антонову прибыть в двадцать два часа на «Ближнюю дачу» лишь с проектом директивы Ставки по Пражской операции.

Когда все вопросы по Пражской операции были обсуждены, Верховный, остановившись посреди «штабной комнаты», вдруг вновь вернулся к берлинской теме. Искоса посмотрев на начальника Генштаба, он рассудительно произнес:

– Надо поручить, товарищ Антонов, руководителям нашей разведки продолжить поиски трупа Гитлера. Мы должны иметь стопроцентные свидетельства о его смерти. Товарищ Жуков доложил, что по заявлению генерала Кребса труп Гитлера    сож­жен на костре вблизи его блиндажа. Но он не мог сгореть полностью, тем более на обычном костре. Разыскать останки надо как можно быстрее, по свежим следам. Не то при массовом захоронении погибших их закопают в общую могилу, а спустя некоторое время начнут выдумывать всякие версии о бегстве Гитлера из Берлина в последний момент. Это будут политические спекуляции недобитых гитлеровцев, которым станет выгодно время от времени воскрешать своего фюрера.

К пятнадцати часам 2 мая бои в центре Берлина прекратились. Подполковник Клименко, начальник отряда СМЕРШ 3-й ударной армии, вместе с группой своих подчиненных, после опроса захваченных при штурме рейхстага военнопленных, прибыл в имперскую канцелярию с целью прояснить судьбу высших фашистских руководителей.

Осмотр сильно разрушенных зданий имперской канцелярии ничего не дал. Контрразведчики тут же направились во внутренний двор и сад. И сразу удача. В нескольких метрах от входа в фюрер-бункер были обнаружены обгорелые трупы «рейхсканцлера» Геббельса и его жены Магды. Первым их заметил техник гаража имперской канцелярии Шнейдер, а затем опознал и шеф-повар Гитлера Ланге. Был составлен официальный акт. Он гласил: «2 мая 1945 г. в центре Берлина, в здании бомбоубежища германской рейхсканцелярии, в нескольких метрах от входных дверей, подполковником Клименко, майором Быстровым и майором Хазиным в присутствии жителей Берлина – немцев Ланге Вильгельма, повара рейхс­канцелярии и Шнейдера Карла, техника гаража рейхсканцелярии, – в 17:00 были обнаружены обгоревшие трупы мужчины и женщины. Причем труп мужчины низкого роста; ступня правой ноги в полусогнутом состоянии (колченогий), с обгоревшим металлическим протезом; остатки обгоревшего мундира формы партии НСДАП; золотой партийный значок...»

Трупы Геббельса и Магды были вынесены на Вильгельм-штрассе. Клочья обгоревших светло-коричневого кителя и темных шерстяных брюк «верного Йозефа» лениво теребил влажный майский ветер. На почерневшей шее почти уцелел желтый шелковый галстук, схваченный круглым золотым значком со свастикой. На плательном клочке Магды тоже болтался золотой значок НСДАП. Вечером оба трупа были доставлены в тюрьму Плетцензее, в штаб 79-го стрелкового корпуса и сданы под охрану капитану Блащуку.

Поиски трупа Гитлера 2 мая окончились безрезультатно. В фюрер-бункере не было света. Вентиляторы не работали. В переходах стояли лужи воды, валялось битое стекло. Лучики карманных фонариков то и дело выхватывали из темноты неубранные трупы эсэсовцев из лейб-полка СС «Адольф Гитлер» бригаденфюрера СС Монке.

Личные покои Гитлера предстали нашим контрразведчикам в беспорядке. Покосился портрет Фридриха Великого над диваном. Небрежно накинутый на спинку стула темно-серый китель фюрера касался пола. Возле этажерки с книгами валялись экземпляры его «Майн кампф» и разбитая цветочная ваза. Из-за дивана высовывался штандарт «Адольф Гитлер». У шкафа валялся жезл фельдмаршала Роммеля. На столе лежала последняя оперативная карта Берлина с нанесенной обстановкой на 8:00 30 апреля.

Утром 3 мая в Плетцензее был доставлен плененный ночью на Фридрих-штрассе вице-адмирал Фосс, представитель гросс­адмирала Деница при Главной Ставке. Сразу после опознания трупов Геббельса и его жены майор Быстров выехал с ним в имперскую канцелярию, чтобы Фосс помог установить точное место захоронения трупа Гитлера. Ко времени их приезда в комнате Геббельса были обнаружены мертвыми его дети – пять девочек и мальчик. Вице-адмирал Фосс подтвердил, что в ночь на 2 мая они были умерщвлены Магдой. А вот найти труп фюрера не помогли ни он, ни техник гаража Шнейдер, ни администратор имперской канцелярии Цим, ни заместитель  рейхс­министра пропаганды Фриче.

В полдень для осмотра имперской канцелярии прибыли маршал Жуков и член Военного совета фронта генерал-лейтенант Телегин. Их сопровождали комендант Берлина генерал-полковник Берзарин и член Военного совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Боков.

Доклад командира 301-й стрелковой дивизии полковника Антонова о штурме Главной Ставки вермахта командующий фронтом выслушал внимательно, а затем протянул ему руку с поздравлением и, улыбнувшись, загадочно сказал:

–  Но вы не доложили, полковник Антонов, где же Гитлер?

Комдив 301-й смущенно ответил:

–  Пока найден только труп Геббельса и его жены, товарищ маршал. Труп Гитлера обнаружить пока не удалось.

–  Постарайтесь найти и труп Гитлера, полковник Антонов. Это приказ Ставки, – негромко, но требовательно сказал маршал Жуков, бросив многозначительный взгляд в сторону фюрер-бункера. Весь его молодцеватый, подтянутый вид как бы говорил, что и эта «боевая задача» вполне по силам отважному соединению, одолевшему, как казалось, неприступную громадину.

Тут же заместитель Жуков сообщил генерал-полковнику Берзарину, что он поручил возглавить эту работу заместителю начальника отдела СМЕРШ 3-й ударной армии полковнику Горбушину. Так что и дальше инициатива розыска фашистских бонз принадлежала отряду подполковника Клименко. Его подчиненные настойчиво искали свидетелей и свидетельства о смерти Гитлера в помещениях рейхсканцелярии, в саду, на прилегающих улицах. В фюрер-бункере они с пристрастием исследовали содержимое большинства комнат, но и к исходу 3 мая достигли немногого: в саду при участии вице-адмирала Фосса были обнаружены трупы начальника Генштаба сухопутных войск генерала Кребса и шеф-адъютанта Гитлера генерала Бургдорфа. Оба они отравились.

Но в тот же день на территории пивоварни «Шультхайс» отряд контрразведчиков 32-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Жеребина пленил адъютанта Гитлера штурмбаннфюрера СС Гюнше и начальника его личной охраны бригаденфюрера СС Раттенхубера. Вот кто действительно очень был нужен подполковнику Клименко, чтобы уже 3 мая решить главную задачу: Гюнше мог безошибочно указать место захоронения трупа Гитлера. Но требования чрезвычайной секретности выполняемой задачи исключали всякий обмен информацией даже с коллегами смежной, 5-й ударной армии.

Утром 4 мая у контрразведчиков 3-й ударной армии возникли непредвиденные трудности. Местом дислокации их соединений стал пригород Берлина Бух, а весь центр города перешел в ведение войск генерал-полковника Берзарина. И новая охрана Главной Ставки вермахта... не допустила отряд подполковника Клименко ни в здания имперской канцелярии, ни в фюрер-бункер. Когда же «недоразумение» разрешилось, то в одном из залов новой рейхсканцелярии ему показали труп эсэсовца, внешне очень похожего на Гитлера. Хотя официальное опознание трупа сразу не было произведено, подполковник Клименко посчитал свою главную задачу решенной.

Поиск, однако, продолжался. Рядовой Чураков обратил внимание на бомбовую воронку справа от запасного выхода из фюрер-бункера в сад. Там валялись какие-то бумаги и не выстреленный фаустпатрон, из-под которого торчал кусок серого армейского одеяла. Спрыгнув в воронку, Чураков отбросил слой рыхлой земли и обнаружил под ним два сильно обгоревших трупа. Рядовые Олейник и Сероух помогли ему извлечь их из воронки. Тотчас выяснилось, что один из трупов мужской, другой женский. Подполковник Клименко не проявил к находке Чуракова большого интереса – ведь только что в здании новой рейхсканцелярии обнаружен «настоящий труп Гитлера»! Поэтому он приказал вернуть оба обгоревших трупа в бомбовую воронку и закопать.

Но результат опознания «настоящего трупа» утром 5 мая был отрицательным. И тогда начальник отряда СМЕРШ подполковник Клименко вновь вернулся к бомбовой воронке у запасного выхода из фюрер-бункера. Обгорелые трупы мужчины и женщины по его приказу извлекли на поверхность и в поисках новых свидетельств принялись копать дальше. Вскоре извлекли двух собак – большого роста немецкую овчарку темно-серой шерсти (самку) и маленького роста черной шерсти (самца). Их легко опознали. Это собаки Гитлера – в один голос заявили вице-адмирал Фосс и техник гаража Шнейдер. Собак снова закопали в воронке, а обгорелые трупы мужчины и женщины по приказу полковника Горбушина  вывезли  в штаб 3-й ударной армии, дислоцированный в Бухе, в северо-восточном пригороде Берлина.

В тот же день доставленные из сада рейхсканцелярии трупы мужчины и женщины были предъявлены судебно-медицинской комиссии под председательством главного судебно-медицинского эксперта 1-го Белорусского фронта подполковника Шкаравского. Их вскрытие производилось главным патологоанатомом фронта майором Маранц. После тщательного исследования трупов комиссия пришла к заключению, что в обоих случаях смерть наступила в результате отравления цианистыми соединениями. Никаких других признаков, которые могли вызвать смерть, установлено не было. В представленных командованию 1-го Белорусского фронта актах медики ограничились предположением, что вскрытию подвергнуты трупы Гитлера и Браун.

В середине дня 8 мая полковник Горбушин вызвал переводчицу Ржевскую и вручил ей небольшую картонную коробку, в которой находились челюсти Гитлера и Евы Браун. Полушутя-полусерьезно он сказал, что за их сохранность она отныне отвечает головой. Тут же он пояснил: только что удалось выяснить, что Гитлера пользовал отоларинголог профессор фон Эйкен, которого предстоит срочно разыскать и с его помощью провести идентификацию зубов. Так что ответственных дел впереди набиралось еще достаточно.

9 мая – всемирный День Победы. Вокруг – всеобщее ликование. А у контрразведчиков 3-й ударной армии полковника Горбушина – новые неотложные заботы: как можно оперативнее отыскать дантистов Гитлера. В судебно-медицинском заключении было записано: «Основной анатомической находкой, которая может быть использована для идентификации личности, являются челюсти с большим количеством искусственных мостиков, зубов, коронок и пломб». В акте, на который ссылалось это заключение, было дано их подробное описание. Патологоанатомы отделили челюсти у эксгумированных трупов, сложили их в коробку, которую полковник Горбушин и вручил накануне переводчице своей группы Ржевской.

Еще не было и девяти, когда полковник Горбушин, майор Быстров и переводчица Ржевская на трофейном «Опеле» въехали на территорию университетских клиник «Шаритэ». Одной из них, клиникой уха, горла и носа, руководил профессор-ларинголог фон Эйкен. По сведениям контрразведчиков, он в разное время пользовал Гитлера. Его быстро нашли.

Да, он лечил фюрера в тридцать пятом по поводу заболевания горла и позднее, летом сорок четвертого, когда после покушения на него в «Вольфшанце» у Гитлера оказались порванными барабанные перепонки и был значительно потерян слух. Все «зубные дела» Гитлера с тридцать второго года вел его личный зубной врач профессор Блашке. Но он в начале апреля вместе с  другими  сотрудниками имперской канцелярии улетел из Берлина  в  Берхтесгаден.

Тут же выяснилось, что из ближайших помощников Блашке в Берлине остались ассистентка Хойзерман и зубной техник Эхтман. Приглашенная на Курфюрстендамм, в частную зубоврачебную клинику профессора Блашке, Хойзерман быстро извлекла из сохранившейся картотеки историю болезни Гитлера. Но в ней не оказалось рентгеновских снимков его зубов. Она высказала предположение, что таковые, возможно, сохранились в другом кабинете профессора, непосредственно в имперской канцелярии. Хойзерман точно помнила, что за несколько дней до отлета Блашке из Берлина фюреру были изготовлены новые золотые коронки, которые, однако, не успели надеть.

Контрразведчикам снова повезло. При больших разрушениях имперской канцелярии зубоврачебный кабинет профессора Блашке полностью уцелел. И Хойзерман, покинувшая эту «фараонову гробницу» за три дня до падения Берлина, легко отыскала в картотеке так недостающие рентгеновские снимки зубов Гитлера. Уцелели и не установленные ему золотые коронки, которые также явились важным вещественным доказательством в этом поиске.

Пополудни 10 мая Хойзерман повторила свои свидетельства о Гитлере нашим специалистам-патологоанатомам. Она указала на весьма характерные стоматологические особенности его зубов. Верхний левый центральный резец имел металлическую наплавку, характерную для «оконной коронки». Профессионально точно она описала и сохранившиеся специфические следы лечения ряда прошлых заболеваний.

Утром 11 мая группа полковника Горбушина встретилась с еще одним важным свидетелем в этом поиске – зубным техником Эхтманом, который с тридцать восьмого года выполнял для Гитлера все протезные работы. Он сначала описал зубы фюрера по памяти, а затем осмотрел их в натуре в Бухе и опознал. Специальный мостик справа внизу также оказался делом его мастерских рук.

При осмотре зубов Евы Браун Эхтман был еще более категоричен. Сделанные им коронки сгорели. Но уцелел нижний боковой мостик, который он считал своим личным достижением, ибо ничего подобного никому до этого не делал и такой конструкции прикрепления зубов в своей практике не встречал. Чтобы его установить, осенью сорок четвертого Эхтман специально летал в Берхтесгаден, где безвылазно находилась «тайная жена» Гитлера.

Вечером 12 мая, когда расследование факта самоубийства Гитлера уже подходило к логическому завершению, контрразведчики подполковника Клименко задержали еще одного важного свидетеля сжигания и погребения останков его трупа. Это был молодой эсэсовец из подразделения личной охраны фюрера рядовой Менгерсхаузен. Во второй половине дня 30 ап­реля он нес охрану имперской канцелярии, патрулируя по коридору, в котором размещались кухня и «зеленая столовая». Одновременно Менгерсхаузен вел наблюдение за садом вблизи запасного выхода из фюрер-бункера.

С его поста было хорошо видно, как личный адъютант Гитлера штурмбанфюрер СС Гюнше и старший слуга фюрера штурмбанфюрер СС Линге вынесли через запасный выход два завернутых в одеяла трупа, облили их бензином и подожгли. Но близкие разрывы снарядов то и дело срывали пламя. Гюнше и Линге поочередно снова и снова обливали трупы бензином и поджигали. Затем, пригласив его на помощь, они сбросили обгоревшие останки Гитлера и Евы Браун в бомбовую воронку и слегка прикопали их землей.

Член нашей делегации полковник Горбушин полагал, что захоронение останков Гитлера и Евы Браун неподалеку от военного госпиталя в Бухе накануне его убытия во Фленсбург с генерал-майором Трусовым поставило последнюю точку в дотошном и кропотливом расследовании факта самоубийства фюрера и его любовницы. Он, однако, ошибся.

В полдень 18 мая в Стендаль, куда после 9 мая передислоцировалась 3-я ударная армия генерал-полковника Кузнецова, прибыл ответственный сотрудник КГБ СССР, комиссар 2-го ранга Леонтьев, чтобы по заданию председателя ГКО на месте лично перепроверить все данные, подтверждающие факт самоубийства Гитлера. В тот же день началось переосвидетельствование. Майор Быстров в отсутствие полковника Горбушина доложил о результатах проведенного расследования. Затем в присутствии генерала Леонтьева были заново опрошены все главные свидетели: эсэсовец Менгерсхаузен, ассистентка профессора Блашке Хойзерман, зубной техник Эхтман. Протокол опроса каждого свидетеля «строгий проверяющий» сразу же по телефону передавал в свой наркомат в Москву.

Вечером 19 мая два артиллерийских ящика с останками фюрера и его любовницы были вновь преданы земле в лесу вблизи Стендаля. За местом захоронения был установлен круглосуточный негласный надзор. Генерал Леонтьев, прихватив с собой кроме документов последнего расследования еще и челюсти Гитлера, тотчас уехал в Берлин, в штаб 1-го Белорусского фронта. Пополудни 20 мая результаты своей командировки он доложил в Москве наркому внутренних дел Берии, а тот, вечером того же дня, доложил их председателю ГКО Сталину…

Последние дни Гитлера.

Анатолий Александров / http://www.sovross.ru/

Юрий Гагарин полет в вечность

Совсем недавно исполнилось 40 лет со дня трагической гибели первого человека, разорвавшего путы земного притяжения и проторившего дорогу к звездам, - Юрия Алексеевича Гагарина.

  27 марта 1968 года в 10.30 утра истребитель УТИ МиГ-15 с Юрием Гагариным и его инструктором, полковником Владимиром Серегиным, разбился в районе деревни Новоселово в 18 км от города Киржач Владимирской области. Когда минуло 25 лет с момента трагедии, в прессе стали появляться новые версии гибели первого космонавта. С каждым годом они становились все изощреннее. Многочисленных «исследователей», зачастую не обладающих ни достоверной информацией, ни достаточными знаниями, ни способностями к анализу, было не остановить. Поток лжи, досужих вымыслов нарастал. Не иссяк он до сих пор.

  Сегодня наш собеседник — близкий друг Юрия Гагарина, принимавший участие в расследовании обстоятельств его гибели, первый человек, вышедший в открытый космос, дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации в отставке Алексей Архипович ЛЕОНОВ.

  Он представляет нашим читателям не только малоизвестные факты, которые были установлены во время работы госкомиссии, но и излагает свои наблюдения и выводы, основанные на объективной информации с места трагедии.

     - Алексей Архипович, вы были не только коллегой, но и близким другом Юрия Гагарина. Какие личные качества позволили ему стать первым космонавтом Земли?

     - Действительно, Юрий Гагарин был не только моим коллегой, офицером, летчиком-истребителем, космонавтом, но и очень близким человеком, верным другом.

     Я знал его все эти годы - с 4 октября 1959 года, первого дня работы отборочной комиссии, до момента трагической гибели. Будучи бессменным председателем оргкомитета Международных общественно-политических чтений его имени, я выслушал сотни докладов о его короткой, но такой насыщенной жизни.

     Юра отличался тем, что уже в молодые годы состоялся как личность, был цельной, гармоничной, разносторонне развитой натурой. Именно поэтому и стал первым.

     Он не только отвечал профессиональным требованиям, но был нравственным, порядочным и честным человеком. Его выделяла и компанейская, организаторская струнка. Он обладал необыкновенной способностью повести за собой людей.

     Приведу характерный пример. В первой группе кандидатов на космический полет было 8 человек. Отбор велся среди трех тысяч летчиков-истребителей в возрасте до 30 лет, летающих на самой последней технике, ночью и днем, во всех условиях, отличников по всем параметрам. Естественно, отобранные летчики находились на определенном уровне, были элитой истребительной авиации. 4 ноября 1959 года нас пригласили на беседу к главкому ВВС Константину Андреевичу Вершинину. Для нас он был самым главным руководителем, личностью во всех отношениях выдающейся, прекрасно зарекомендовавшим себя во время Великой Отечественной войны и после нее.

     Обращаясь к нам, главком сказал следующее: «Мне жалко вас отдавать. Вы лучшие из лучших, но нужно развивать новую технику. Я даю вам 10 минут на размышление, пожалуйста, посоветуйтесь сами с собой и через десять минут доложите свое решение».

     Через десять минут мы все в смятении зашли к главкому. Его вопрос будто завис в воздухе, царила тишина. И вот среди нас нашелся человек, который решился ответить Константину Андреевичу от имени всех. Это был старший лейтенант Юрий Гагарин.

     - Товарищ главнокомандующий, - сказал Юра, - вы для нас больше, чем родной отец. Ваши слова раздирают нам душу. Мы все летчики и пришли в авиацию по собственному желанию, нас научили летать, и мы летаем сейчас на новейших самолетах. Но мы решили пойти дальше и считаем, что космонавтика — это продолжение авиации. Мы никогда не покинем авиацию, и считайте нас вашим запасным полком. Позовите — и мы придем.

     Так, кстати, и получилось позже. Центр подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина и авиационный полк имени Серегина стали резервным боевым соединением главкома ВВС.

     Это неожиданное выступление Юры характеризовало его как человека чрезвычайно активного, неординарного, быстро соображающего в сложной обстановке. Он сумел найти удивительные, искренние слова в адрес нашего кумира.

     Наверно, это был первый случай, когда Юрий Гагарин проявил себя как лидер в нашем маленьком коллективе. Никто не сказал и, я уверен, не подумал, что он выскочка. Он представил нас достойно, с честью.

     Константин Андреевич, глядя тогда на нас, сказал: «Надо учиться дальше. У нас есть командиры воздушных дивизий, командующие армиями. Но у нас нет ни одного инженера, который бы работал на стыке авиационной и космической техники. Поэтому рекомендую вам продолжить обучение в Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского».

     Так и случилось, мы ввосьмером прошли обучение на специально созданном факультете академии и стали первыми и единственными обладателями диплома «летчик-космонавт, инженер-испытатель».

     - Какие критерии использовались при отборе первых космонавтов?

     - Все было продуманно и обоснованно. Был нужен оператор, который мог бы решать определенные задачи. И стали искать специалистов, отвечающих этим требованиям. В этом своеобразном конкурсе участвовали подводники, танкисты, летчики транспортной авиации, бомбардировочной и др. Но лучше всего эти задачи решали летчики-истребители. Что было, впрочем, не удивительно. На первых кораблях единственный член экипажа должен был быть и инженером, и навигатором, и командиром. А летчик-истребитель привык самостоятельно действовать в экстремальных ситуациях, быстро принимать решение. Это прекрасно понимал и Сергей Павлович Королев, ведь он сам летал, был летчиком-испытателем.

     Конечно, брали летчиков, освоивших самую последнюю технику. Тогда это были истребители Миг-15, МиГ-17, МиГ-19, который так и не был принят на вооружение, и только что появившийся МиГ-21, а также Су-7, Су-9, бомбардировщики и разведчики Як-25, Як-28.

     Была составлена специальная программа летной подготовки, которая отличается от программы подготовки обычных летчиков. Высший пилотаж, например, для космонавтов не важен. Важно наработать навыки оператора, который бы мог найти кратчайшее расстояние для стыковки, определить на глаз скорость до 0,15 метров в секунду и разные угловые перемещения.

     Так как все корабли «Восток» предполагали катапультирование космонавта из спускаемого аппарата, у нас была основательная парашютная подготовка. Прыгали в любую погоду, днем и ночью, в тайгу, на море, горы.

     Из нас сразу же готовили и инструкторов. Думали о будущем, о том, кто будет учить молодежь, передавать опыт.

     Пока формировался истребительный парк для обучения будущих космонавтов, мы стали летать на Ил-14 для отработки навигационных навыков. Каждый космонавт должен ими обладать на случай отказа автоматических систем. Так ведь у нас и произошло позднее во время полета с Пашей Беляевым. Вырубилось все. А скорости на орбите не те, что у самолета, и малейшая ошибка может стать фатальной. Словом, нужно научить человека, как определять местонахождение в пространстве, как сделать коррекцию орбиты, как определить место посадки. Поэтому звезды и секстант были нашими рабочими инструментами. Каждую неделю несколько занятий мы проводили в планетарии и летали на Ил-14.

     К этому моменту у Юрия Гагарина в списке освоенных самолетов появились: Як-11, Як-18, МиГ-15 и МиГ-15Р (разведчик) и Ил-14 (в роли и летчика, и штурмана).

     - Какая в целом летная подготовка была у Юрия Алексеевича?

     - В 1957 году Юрий окончил с красным дипломом Оренбургское высшее военное летное училище и попросился в Заполярье в морскую авиацию. Как потом он шутил: «От морской авиации у меня осталась лишь тельняшка, больше ничего из формы не успел получить». Но летал он уже тогда превосходно, освоил Ил-14 и МиГ-15. Когда мы 4 октября 1959 года прибыли в госпиталь на медицинское обследование как кандидаты на полет, он очень торопился, так как в Заполярье была полярная ночь и у него были все основания стать летчиком 1-го класса.

     Конечно, после формирования первого отряда космонавтов было не до полетов, до старта оставалось меньше года! Но Юрий все-таки находил время, чтобы поддерживать летные навыки. После триумфального космического полета времени на самолеты не было совсем. Многочисленные встречи, конференции, визиты отнимали практически все время. Руководство страны и министерства обороны дали команду: пока не позволять ему летать. Может быть, тогда это и было целесообразно.

     Все хотели посмотреть на него, поговорить с этим удивительным человеком. И он соответствовал этой роли больше, чем кто-либо.

     С 1961 года по 1968 полеты у него были, но не носили системного характера. Летал он с инструктором. В 1966 году мы по просьбе прессы в Жуковском показывали, что продолжаем летать. Юрий летал на МиГ-15, Герман Титов — на МиГ-21, а я - на вертолете Ми-4. Поскольку я сам истребитель, то Юра очень обрадовался и поздравил меня: мол, ты еще и вертолетчик. Он первый раз меня увидел пилотом вертолета, до этого я летал на вертолетах только в Жуковском после окончания школы летчиков-испытателей по лунной программе. Тренажеров не было, и мы использовали вертолеты. Садились без двигателя с высоты 100 метров. Риск, конечно, большой, но отработка навыков прекрасная.

     Обязанностей у Гагарина было очень много, он был заместителем начальника Центра подготовки космонавтов, депутатом Верховного Совета СССР, командиром отряда космонавтов. Юрий взял на себя обязанности куратора строительства и обустройства Звездного городка. Поэтому летал редко, не так много, как хотел.

     В январе 1968 года Юре предложили возглавить Центр подготовки космонавтов. О его реакции на это мало кто знает.

     «Сейчас я не могу это сделать, - ответил он, - дайте мне немного времени, дайте мне восстановиться как летчику. Я не могу руководить людьми, которые летают лучше меня. Поэтому позвольте составить программу, я ее выполню, начну летать в любых условиях, и мы вернемся к этому разговору».

     Он начал летать на УТИ МиГ-15. Инструктором был командир полка полковник Владимир Серегин. Юрий достаточно быстро восстановил навыки, как говорят, ввелся. Стал летать в простых условиях.

     - Алексей Архипович, расскажите подробнее о дне трагедии.

     - 27 марта 1968 года мы ждали погоды и «поймали» ее. Нижний край облачности был 450 метров, видимость — 1.000 метров. Это то, что нужно было Юрию для самостоятельного вылета. На земле стоял заправленный боевой МиГ-17. Гагарину предстояло слетать на нем два «крючка». Это полеты в сложных условиях, с заходом по прямой: вылет, отворот, выход на привод, отворот с привода и посадка. Вот что должен был сделать Юра и получить сертификат годности к полетам во всех условиях: днем и ночью, в простых и сложных условиях на истребителе МиГ-17.

     25 марта 1968 года у начальника политотдела ЦПК И.М. Крышкевича был юбилей - 50 лет. И я, и Юра присутствовали на нем, он — как заместитель начальника центра, я — как замкомандира отряда космонавтов и руководитель лунной программы. Это было в понедельник после работы. Мы сидели рядом. Выпили немного сухого вина, поздравили юбиляра и ушли. Дело в том, что я со своей группой вылетал на сбор в Киржач, на парашютные прыжки. А у Юры на среду был запланирован полет в сложных условиях.

     Отсюда, кстати, и родился потом один слухов: что, мол, они пьянствовали накануне. Да, юбилей действительно был, но там мы буквально пригубили вина. Потом вместе пошли домой, он жил на 6-м, а я на 4-м этаже.

     И еще: за два дня до юбилея И.М. Крышкевича, в субботу, мы вместе с Юрой были в парикмахерской на Ленинском проспекте в гостинице «Юность». Парикмахер Игорь был нашим знакомым. Когда он стриг Юру и делал ему сзади модную тогда скобочку, я сказал, чтобы он был осторожен и не задел родинку на шее друга.

     - Да знаю уже, - засмеялся Игорь.

     Потом в нашей беседе я еще вернусь к этой родинке.

     Итак, в понедельник мы расстались. Я отправился в Киржач. В среду уже с утра была не очень приятная погода: мокрый снег крупными хлопьями. Я сам пилотировал вертолет, с которого прыгали ребята. Снег был по колено, и приземление было мягким. После прыжков собрались у командно-диспетчерского пункта.

     Помню как сейчас: стоим, рядом большая лужа, резкий ветер гонит по ней волны, тут же на нее падают крупные такие снежинки и сразу тают. Я доложил на Чкаловский

     аэродром об окончании прыжков и ждал решения, что делать дальше.

     И вот в это время мы слышим хлопок от перехода истребителя на сверхзвук и взрыв. С разницей по времени между двумя этими физическими явлениями в 1,5 - 2 секунды. Это было где-то рядом. Стали спорить, что же это было? То ли переход на сверхзвук, то ли взрыв, то ли другое.

     Чуть позже я опять вышел на связь с руководством, доложил погоду и спросил: что дальше делать. Нам ответили: возвращайтесь на свой аэродром.

     Во время полета по связи постоянно запрашивали «625-го». Это был позывной Гагарина, а у меня был «725-й». Я уточнил, не меня ли все-таки ищут. Оказалось, что нет. Мы тоже стали запрашивать

     «625-го», но никто не отвечал.

     По возвращении на аэродром инженер полка доложил мне, что 45 минут, как кончилось топливо, а самолет Гагарина на аэродром не вернулся. И именно тогда в мозг ударила страшная догадка: а вдруг это как-то связано с тем, что мы слышали в Киржаче? А вдруг это связано с Юрой?

     Позже я стал анализировать то, что мы услышали тогда: сверхзвук и взрыв. Они произошли практически в одно и то же время. Что же могло случиться? УТИ МиГ-15 - это спарка обычного МиГ-15. Он предназначен для подготовки и обучения личного состава для МиГ-17 и

     МиГ-19. На самолете стояли дополнительные топливные баки по 260 литров. Ведущим испытателем этого самолета, давшим ему путевку в небо, был Владимир Серегин.

     Его рукой в инструкциях было написано: «Запрещается при баках по 260 литров выполнять сложный и высший пилотаж, а также штопор». Но Гагарин с Серегиным не должны были выполнять сложный и высший пилотаж, и тем более штопорить. В зоне, в облаках, а нижний их край был на 450 метрах, верхний доходил до 4.000 метров, потом шла прослойка 100 метров и далее до 10.000 метров. Они должны были сделать вираж влево на 30 градусов, вправо на 30 градусов, влево на 45 градусов, вправо на 45 градусов, пикирование, горку, пикирование, горку. Все это в облаках. Целью задания было выяснить: может ли летчик в этих условиях управлять истребителем.

     - Кто еще летал в это время в том районе?

     - С нашего Чкаловского аэродрома летали МиГ-21 и еще одна спарка УТИ МиГ-15 помимо гагаринской. Эти истребители должны были летать до 10.000 метров. Выше летали самолеты с Жуковского, в частности проводились испытания двухдвигательного, сверхзвукового Су-15 с изменяемой геометрией крыла. Вроде бы все разделено, как и положено, по зонам.

     Обеспечение: работал азимутальный локатор, а локатор высоты был неисправен, работал неустойчиво. Поэтому обеспечения полета по высоте не было. Что само по себе является грубым нарушением правил безопасности полетов.

     Выполнив программу полета в условиях ухудшающейся погоды, Серегин торопился, чтобы дать возможность Юрию Гагарину совершить второй полет в этих условиях.

     Они пошли на посадку, и Юрий доложил: «Я 625-й, работу в РИПе (район испытательных полетов) закончил, иду на рубеж снижения, высота 4.000 метров». Оставался в общем-то простой элемент полета, но через 55 секунд истребитель столкнулся с землей. Это было установлено точно по отпечаткам приборов.

     Что? Как? Почему? Есть четкие исходные данные: с высоты в 4.000 метров за 55 секунд самолет оказался на земле. Это абсолютно зафиксированные данные.

     После авиакатастрофы была создана государственная комиссия, которую возглавил тогдашний министр оборонной промышленности — заместитель председателя Совета Министров СССР Дмитрий Федорович Устинов. В нее вошли еще семь министров. Были привлечены многие институты, из космонавтов участвовали Герман Титов и я, из летчиков испытателей - Степан Микоян. Микоян был очень опытным летчиком, заместителем начальника Жуковского НИИ.

     Заключение комиссии гласило, что «самолет совершил резкий маневр, связанный с отворотом от какой-то посторонней цели. При этом маневре самолет столкнулся с землей, экипаж погиб». Так было объявлено на весь мир, и всем было все понятно.

     Но вот минуло 25 лет, страну в тот период уже начало лихорадить, и стали появляться новые версии гибели Юрия Гагарина. Мол, они охотились на истребителе на лося, были пьяные, придумывали что угодно. Я не считаю нужным перечислять все эти небылицы. Наш с Юрой учитель, наш научный руководитель Сергей Михайлович Белоцерковский сказал мне: если мы не остановим этот поток лжи, то эти люди продолжат порочить светлое имя Гагарина и дойдут неизвестно до чего.

     Но вернемся к тому черному дню. Когда я прибежал на КДП, там уже был наставник космонавтов, легендарный Николай Петрович Каманин. Я доложил ему о сверхзвуке и взрыве, который мы слышали в Киржаче. Тут же был вызван вертолет Ми-1 и направлен в указанный мною район. Минут через десять летчик вернулся и доложил, действительно в лесу видны выбросы земли, идет пар. Вертолет полетел к этому месту второй раз, летчик смог посадить машину около церкви, а дальше пошел к месту катастрофы пешком. Через некоторое время он подтвердил, что там действительно упал самолет. Тогда с ЦПК срочно была отправлена к месту трагедии поисковая группа. Уже вечером была подтверждена информация, что УТИ МиГ-15 разбился, воронка от падения начинает заполняться водой. Сразу же были обнаружены следы Владимира Серегина, который был одет в демисезонную куртку. Следы Гагарина не нашли, но обнаружили его наколенный планшет. Поэтому надежда, что Юрий спасся, еще оставалась. Всю ночь солдаты прочесывали лес. Но, увы, тщетно. Уже утром обнаружили следы куртки Юрия, и все стало понятно. А когда мне показали останки летчиков, я увидел на фрагменте шеи родинку, по поводу которой мы накануне шутили с парикмахером Игорем...

     - Алексей Архипович, наверное, мало кто обладает такой полной и достоверной информацией о гибели Юрия Гагарина, как вы. Какова ваша версия случившегося?

     - Когда на КДП пришла комиссия, то один из старших офицеров доложил: зафиксирована проводка цели из зоны пилотирования на восток в течение 2 минут. После такого доклада первый заместитель главкома ВВС генерал-полковник авиации Павел Степанович Кутахов удалил его из кабинета, сказав, что на тот момент прошло уже две минуты, как самолет столкнулся с землей, а вы говорите о его проводке.

     Но дело в том, что был второй самолет - Су-15, его-то и вели, когда УТИ МиГ-15 уже разбился. Он и ушел на восток. Потом, кстати, офицера, который вызвал своим докладом раздражение у Кутахова, я больше ни разу не видел. Он исчез. Позднее пошли разговоры, что второго истребителя вообще не было. Я присутствовал при следственном эксперименте с тремя местными крестьянами, которые видели этот второй самолет. Из представленных им в рамках следственного эксперимента 10 моделей различных истребителей все они показали на Су-15. При этом сообщили еще одну важную информацию. По их словам, из хвоста самолета в какой-то момент пошел дым, потом огонь и он ушел вверх в облака. Это не мог быть МиГ Гагарина и Серегина, хотя бы потому, что их самолет тогда наоборот сближался с землей.

     Теперь вспомним, что мы услышали в Киржаче, эти два звука, и картина начнет проясняться. При этом в тот день в этом районе действительно летал Су-15 с Жуковского. Причем вначале представители института дали данные, что их истребитель летал на высоте 15 тысяч, а позже под нажимом признали, что он летал на 9 тысячах метров. Раз совравшим кто поверит? До сих пор я не знаю фамилии летчика этого Су-15.

     Мы часто встречаемся с ребятами из Жуковского. Бывает, начинается разговор, что не может такого быть, не может истребитель на скорости в 750 км/ч завалиться в глубокий штопор и надо искать другие причины. Я всегда задаю своим оппонентам несколько вопросов.

     Так, после расследования причин гибели Гагарина и Серегина я написал официальный документ - свой отчет. Он хранился среди прочих документов комиссии. И когда спустя 25 лет я его увидел, то не узнал. Он был полностью переписан. Я прекрасно помню, что использовал при работе над этим документом фломастеры, они у нас тогда только появились. Но фломастеры в подправленном отчете не использовались. Но самое страшное, что те 1,5 - 2 секунды, которые были в моем отчете между переходом на сверхзвук и взрывом, непостижимым образом превратились в 15 - 20 сек. Это значит, что эти события произошли друг от друга на расстоянии 50-70 км, что полностью меняет всю картину.

     Получается, что кто-то изъял и поправил официальный документ, кто-то этим руководил. Кто же, задаюсь я вопросом?

     Я говорю своим оппонентам: вы же не отрицаете, что в районе полета УТИ МиГ-15 находился Су-15? Нет, отвечают, не отрицаем, но он должен был находиться выше 10 тысяч. Хорошо, но как фамилия летчика? До сих пор никто не ответил мне на этот, казалось бы, элементарный вопрос.

     Я думаю, что этот летчик спустился под облака, нарушив эшелон полета по высоте, посмотрел, где находится, включил форсаж, отсюда дым и огонь, которые видели крестьяне, и ушел вверх в облака. Су-15, видимо, прошел рядом с МиГом Гагарина и Серегина на расстоянии 10-15 метров, параллельным курсом, не видя его. Слепое стечение обстоятельств. При этом Су-15, поскольку шел уже почти на сверхзвуке, создал мощный возмущенный поток, который перевернул УТИ МиГ-15 и бросил его к земле.

     В Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е. Жуковского на кафедре аэродинамики взяли эти две точки - одна на высоте 4.000 метров, другая на земле — стали моделировать траекторию самолета в эти последние 55 секунд. Пикирование исключается, какая-то ошибка пилотирования, приведшая к срыву в штопор, тоже, вспомним о подвесных баках, при которых сложный и высший пилотаж запрещен.

     Остается лишь одна версия: глубокая спираль на скорости 750 км/ч, при оборотах двигателя в 10.500 об. в мин., которые были определены по приборам. Поэтому я говорю своим оппонентам, есть две точки: 4.000 метров и ноль метров на земле. Как вы сюда попадете за 55 секунд? А УТИ МиГ-15 попал. И назовите все-таки фамилию летчика с Су-15. Но ответа нет даже от моих старых друзей.

     Еще один факт, который нельзя оспорить. Анализ останков Гагарина и Серегина показал, что они были активны и боролись до самого столкновения с землей. Положение ботинок Юрия, сломанные деревья, ряд других данных говорили о том, что он выводил самолет с небольшим креном в 65 градусов. Истребитель был уже на выводе, практически вышел из штопора, но на посадке столкнулся с землей. Еще бы пару секунд, и они прошли бы над лесом. Но этих секунд уже не было.

     Это опровергает версии о том, что якобы у Серегина прихватило сердце и он потерял сознание. Оба летчика действовали до конца.

     Есть версия и о том, что без сознания были оба летчика, так как не надели кислородные маски. Маски у Гагарина и Серегина действительно висели сбоку. Надо быть летчиком, чтобы понимать: при высоте полета в 4.000 метров никакой необходимости надевать маску не было, в кабине было достаточно кислорода, а при необходимости ее можно было моментально пристегнуть.

     Тем не менее выстраивается целая версия, что они погибли от недостатка кислорода. Хотя это, конечно, абсурд, который полностью опровергается точно установленными данными.

     Вот еще один момент, который повлиял на исход того трагического полета. УТИ МиГ-15, как спарка, имеет приемник воздушного давления и общую камеру, которая раздает сигналы на две кабины. При больших вертикальных скоростях идет запаздывание в показании высоты на 30-35 процентов. Гагарин и Серегин считали, что у них есть высота, но ее уже не было.

     В заключение нашей беседы хочу сказать, что Юрия Гагарина уже давно нет с нами. Но для его друзей и близких, всех, кто знал его, он остается живым и будет бессмертным. Всю свою короткую жизнь он посвятил своей стране и погиб как настоящий мужчина. Небо, которое когда-то призвало Юрия и дало путевку в космос, забрало его у нас навсегда. Оставив светлую и благодарную память.

     

На снимках: Парад на Красной площади. 9 мая 1967 г.; Показ авиационной техники на аэродроме Жуковский. 1967 г.; Место трагедии. Верхушки деревьев срублены истребителем.; Место трагедии. Воронка от падения истребителя уже заполнилась водой.

http://www.redstar.ru/

Counter

Бункеры Сталина

Как это начиналось




     ...В 1930-х годах Москва заканчивалась сразу за Московской окружной железной дорогой. И если бы вы имели возможность облететь столицу вдоль МОЖД, то в районе огромного Измайловского лесопарка увидели бы разве что подмосковные деревушки - Измайлово и Черкизово. Однако вскоре там появилась станция метрополитена «Измайловский парк», ныне «Партизанская». А еще там проложили две дороги (ныне шоссе), ведущие из столицы на восток, - Измайловскую и Щелковскую. В те же годы в районе нынешних 5-й и 15-й Парковых улиц были построены два аэродрома - Дальней авиации и ПВО. Несколько дальше находились аэродромы Чкаловский и в Монино. На восток уходила и железнодорожная ветка, которая обнаруживалась только после станции метро «Измайловский парк» перед нынешней «Измайловской». Это и была известная сотням тысяч пассажиров столичного метро средняя линия на нынешней станции «Партизанская».

     С 1936 года весь район Измайлова стал запретной зоной. Как и почти все, что строилось в предвоенное десятилетие: там создавался объект двойного назначения. Тракторные заводы в те годы по сигналу могли переходить на выпуск танков, даже макаронные цеха были способны сразу переключаться на выпуск пороховых «макарон» для артснарядов.

     Официально объект назывался «Центральный стадион СССР имени И.В.Сталина» - самый большой в стране - на 200 тысяч зрителей со 142 тысячами пронумерованных мест. Спортивный комплекс по плану включал в себя, кроме спортивной арены, здание для спортивно-тренировочной подготовки и общежитие. Все это располагалось метрах в 500 от уже построенной станции метро. Но в 1939-м строительство заморозили: во-первых, уже началась Вторая мировая война и все средства были направлены на подготовку к обороне от возможного нападения немцев. А во-вторых, главный объект, прикрытием которого служил стадион и особенно его третий, недостроенный, ярус трибун, был уже завершен. Это был запасной командный пункт - сначала ГКО (Государственного Комитета Обороны), а с началом Великой Отечественной - ЗКП Ставки Верховного Главнокомандования.

     Как сообщает писатель-историк В.М. Жухрай (Мироненко), который изучал жизнь Сталина буквально по дням и часам, вождь ознакомился с объектом в апреле 1940-го.

     Легко предположить, что кортеж автомашин двигался тогда (для апробирования) по специально проложенному 17-километровому тоннелю, въезд в который начинался прямо у Спасских ворот Кремля. В дальнейшем тоннель шел под зданием НКВД (КГБ-ФСБ) на Лубянской площади, проходил рядом с бункером МПВО, оборудованным в метро «Кировская («Чистые пруды»), - туда можно было спуститься на лифте из приемной Наркомата на улице Кирова (Мясницкой), 37. Затем автотоннель уходил параллельно тоннелю метро в сторону бункера «Измайлово», куда можно было попасть и по его Сокольническому ответвлению.

     Наша справка. Спецобъект глубинного залегания у станции метро «Кировская» имеет несколько подземных уровней, нижняя точка которых находится на 70-метровой глубине. Он построен в 1937—1940 гг. для штаба МПВО и командного пункта НКВД. В начале войны сюда переехала Ставка ВГК. Поезда там не останавливались. Перрон был отгорожен высокой стеной, за которой оборудовали рабочий кабинет для Верховного Главнокомандующего и узел связи с любым абонентом.

     Размеры тоннелей между спецобъектами были стандартными - под КУНГ (кузов универсальный нормальных габаритов), то есть позволяли проезд не только легковых автомобилей, но и тяжелых танков и вагонов. Крепежом служили обычные чугунные тюбинги, применявшиеся в метрострое. Вентиляция также устроена по технологии метро: поезд через воздухозаборные шахты как поршень выдавливает воздух впереди себя и затягивает его за собой.

     После реконструкции, проведенной в середине 1990-х, видно, что при желании машина Сталина могла бы въехать прямо в зал заседаний Ставки: двери из тоннеля находятся напротив дверей в бункер. Однако на 15-метровой глубине под железобетонными сводами толщиной до 6 метров для машин и танков вокруг бункера имелась огромная стоянка, на которой свободно размещались автомобили и 150 танков КВ и даже небольшой ремзавод для них. Часть тяжелых танков была переоборудована под салоны. В сталинском танке предусматривалось даже место для личного врача.

     Сами танки предназначались для прорыва из возможного окружения с задачей пробиться к одному из названных выше аэродромов или двигаться своим ходом к удаленным ЗКП в других городах. На железнодорожной (средней) ветке метро стоял в готовности и бронепоезд. Собственно говоря, этот ЗКП и считается промежуточным пунктом для эвакуации.

     Сегодня от бункера в Измайлове остались почти в прежнем виде только четыре помещения. Это проход-проезд в зал заседаний Ставки, сам зал, посередине которого стоит огромный, отличного дерева стол в виде незамкнутого кольца под куполом, кабинет Сталина, а также переоборудованная в наше время под ресторан столовая, правая стена которой, как и все другие, выложена из гранита толщиной до 4 метров.

     Бункер спроектировали в мастерской профессора архитектуры Н.Я. Колли, который создавал также станции метро «Кировская», «Парк культуры» и «Павелецкая»-кольцевая.

     Выполнять двойное назначение - служить и бомбоубежищами для москвичей - призваны были и другие станции глубокого залегания. Это была, в частности, станция «Маяковская», которую, как и «Площадь революции», спроектировал архитектор А. Дужкин. Бомбоубежища в метро во время войны оборудовались туалетами, фонтанчиками с питьевой водой, после 18 часов движение поездов прекращалось и на перронах и на рельсах укладывали щиты для сна. Около 300 детишек родили в метро московские мамы в годы войны! Так что не зря Сталин заглядывал вперед на десяток лет.

     Огромный бункер для штаба Гражданской обороны столицы должен был размещаться между станциями метро «Театральная» и «Маяковская», на этом месте теперь три станции - «Тверская», «Пушкинская» и «Чеховская». А тогда станцию хотели назвать «Столичной». Сейчас там между станциями и на поверхности находится управление МЧС Центрального региона.

    

ЗКП ВГК «Измайлово»


     Но вернемся в Измайлово. Зал заседаний и сегодня удивляет своим качеством. Это просторное помещение площадью до 80 кв. метров с 5-метровым потолком и куполом над столом. Купол поддерживают четыре метрового диаметра колонны. Кажется, что они сделаны из итальянского мрамора, но на деле это искусно декорированный железобетон. «Лепнина» на куполе и в виде фриза на выкрашенных под мрамор стенах - тоже весьма искусное украшение: она нарисована, но так, что создается полное впечатление объемности.

     Купол придуман архитектором специально под негромкий голос Сталина: это резонатор, усиленные четкие звуки с которого достигают каждого сидящего за столом заседаний. Для смягчения резонанса во время заседаний внутри стола на полу лежал ковер, иначе звук под самим куполом «бил по ушам».

     Вдоль стен стоят столы с аппаратами для офицеров связи и стенографистов. В торцевой стене зала раньше размещалась большая карта из плексигласа с положением на фронтах. Обстановку стеклографами наносили офицеры-операторы Генштаба, сидящие за ней в наушниках от телефонов. По настоянию ветеранов Железной дивизии, поддержанному тогдашним министром обороны И. Родионовым, сегодня там устроена небольшая сцена.

     А еще в зале установлены бюсты Суворова и Кутузова, которые есть во всех ЗКП Ставки военного времени: думается, они были своего рода символами для Сталина и примером-напоминанием для членов Ставки и руководства НКО.

     Кабинет Сталина удивляет небольшими размерами и скупой обстановкой: рабочий стол с двумя телефонами, лампа, пустая ныне красная папка для документов, пепельница с трубкой (разумеется, уже не сталинской), диванчик для отдыха, этажерка с книгами. На стене три портрета - Маркса, Энгельса, Ленина. И зачем-то спустя десятилетия установлен бюст Сталина с погонами маршала, который в 1941-м не имел никакого воинского звания.

     В интерьере столовой-ресторана вдоль стен в стеклянных коробах выставлены муляж ордена Победы (впрочем, сделанный мастерски - основа самого ордена, как известно, изготавливалась из платины, в центре - золотой медальон с изображением Кремля; красные лучи звезд выполнены из рубинов; по периферии - 121 бриллиант общим весом 16 карат), френч Сталина, по которому можно судить о небольшом его росте, патефон с набором пластинок с выступлениями вождя, некоторые другие экспонаты.

     Свежий воздух сюда подается по технологии, которую применяли при строительстве храмов: система действует за счет множества вентиляционных труб, скрытых от глаз. Но было прохладно, хотя в ноябре - начале декабря 1941-го, когда здесь работал Сталин и заседала Ставка, температура наверняка поддерживалась комнатная. Значит, имелись компрессоры с терморегуляторами. И, конечно же, где-то вдалеке, чтобы не шумели, были установлены мощные дизели для энергообеспечения, принудительной подачи воды и канализации, а также вытяжки кухонных запахов. Имелись холодильники для продуктов, большие запасы топлива для них, танков и автомашин. Были помещения для отдыха членов Ставки, генералов и офицеров Генштаба и НКО, а также для охраны и рабочих. А линии связи и коммутатор? От них сегодня вряд ли что-то осталось...

     Для интереса заглянули в туалет. Разумеется, после евроремонта четыре его кабинки и умывальники не похожи на те, которые когда-то обслуживали около ста человек. Но зато они, как и переделанная кухня, заставляют задуматься о системе жизнеобеспечения и истинных размерах бункера.

     Удивительное дело: в 2005 году о бункерах Ставки не знал даже директор Историко-документального департамента МИД РФ А.А. Чурилин, а также эксперт по истории Второй мировой и Великой Отечественной войн, кандидат исторических наук, почетный профессор Европейского университета Б.И. Невзоров. На заседании «круглого стола» в редакции «Красной звезды» в канун 60-й годовщины Победы они и завели такой диалог.

     «Чурилин: Вспомним всем известный случай, когда в ГКО обсуждался вопрос: а где подготовлен командный пункт для Ставки Верховного Главнокомандования? Никто раньше даже не подумал, что может потребоваться такой командный пункт - со всеми системами управления, защищенностью, с охраной...

     Невзоров: Предусматривалось, что наше командование будет управлять Вооруженными Силами с рабочих мест Наркомата обороны, Генштаба. Но получилось, что, как только начались налеты на Москву, офицеры оперативного управления брали документы и ехали на станцию метро «Белорусская», где им отвели половину подземного зала; вторая половина заполнялась москвичами - женщинами, детьми... Вопрос оказался непродуманным: не было даже центрального командного пункта, и это, безусловно, сказывалось на вопросах управления войсками.

     Им ответил генерал армии В.Н. Лобов: Позвольте, а как быть с Куйбышевом, где были заранее подготовлены не только командный пункт, но и места для всего правительства? А КП на Чистых прудах, откуда Сталин управлял даже отражениями налетов авиации на Москву? Можно съездить в Измайлово, там есть стадион, а под ним, на глубине 20 метров, - запасной железобетонный КП. Кабинет Сталина, места для работы всех, так сказать, органов управления... Об этом нигде не прочитаешь, а реально - есть! Мне там приходилось бывать - и по долгу службы, и ради любопытства.

     ...А теперь давайте говорить: было подготовлено или нет? Было продумано или нет?

     Чурилин: Но почему же в мемуарах Штеменко рассказывается о том, как спохватились, где же подготовлен КП для Ставки, и выяснили, что нигде не подготовлен?

     Лобов: Может быть, в то время не надобно было об этом писать?

     Ситуацию с мемуарами разъяснил доцент Московского государственного открытого педагогического университета им. М.А. Шолохова Ю.А. Никифоров:

     - Мемуары наших военачальников создавались под воздействием ХХ съезда и принятых на нем решений, а потому многие вопросы так и остались не изучены. Нужны источниковедческие работы, которые позволили бы посмотреть, какое и на кого лично оказывалось давление по поводу того, что писать и что не писать. Но эта работа еще впереди...» Последнее прямо касается того, почему во времена Никиты Хрущева о масштабной подготовке к войне почти не говорилось. С подачи Хрущева утверждалось, что никакой прозорливости у диктатора якобы не было и полководец он был никакой - руководил войсками по глобусу... Хотя на деле все было иначе: для Верховного постоянно обновлялась карта с детальным положением на фронтах, он знал пофамильно всех командиров дивизий и подготовкой к войне руководил так, что «...текли куда надо каналы и в конце куда надо впадали...» Это в известной мере относится и к бункеру Ставки ВГК в Измайлово.

     Если учесть, что это был первый подобный объект, то его размеры можно представить себе по Постановлению ГКО № 945 СС от 22 ноября 1941 г. «О строительстве специальных убежищ в городах Саратове, Ярославле, Горьком, Казани, Ульяновске, Куйбышеве, Сталинграде», хранящемся в Российском госархиве социально-политической истории.

    

Тайны спецубежищ


     «ГКО постановляет построить в перечисленных городах командные пункты-бомбоубежища. Строительство, помимо Куйбышева, производить по типу, принятому для города Горького, с полезной площадью в Горьком - 300 квадратных метров, в Саратове, Ярославле, Казани, Ульяновске, Сталинграде - 200 квадратных метров...

     К работе приступить с 1 декабря 1941 года и закончить к 20 января 1942 года. Руководство строительством поручить НКВД СССР, а непосредственное выполнение работ возложить на Метрострой НКПС СССР... На члена ГКО товарища Берия возложить наблюдение за выполнением настоящего постановления. И. Сталин».

     Было в постановлении сказано и о начале проектировочных работ - приступить с 25 ноября! То есть их следовало завершить через пять дней. И это было выполнено, а строительство завершено 15 января, о чем и доложил в Кремле Берия, куратор этого подземстроя.

     О быстроте исполнения проектов можно судить по такому примеру: под землю в центре Куйбышева, который был «запасной столицей» на случай захвата Москвы, поместили бункер, скопированный архитектором Юлианом Островским со станции метро «Аэропорт».

     Говорят, что там отсутствовали всего лишь рельсы вдоль перрона.

     Строительство шахты для лифта на 37-метровую глубину и лестницы в 192 ступени непосредственно из подвала здания Куйбышевского обкома даже мысленно представить трудно. Хотя, конечно, могли, но только вручную, как в деревнях роют колодцы. Выкладывают в нужном месте бетонное кольцо и внутри начинают копать. Кольцо оседает, а на него устанавливают следующие, продолжая выбирать землю ведрами. Но чтобы привезти в здание обкома метростроевские тюбинги - так они же ни в какие ворота не пройдут!

     Иными словами, строительство вели метростроевцы (а отнюдь не технически не подготовленные заключенные) и въезд в убежище по линии метро тоже был вполне вероятен.

     Из ряда источников известно, что для выполнения работ из Москвы в Куйбышев (Самару) с 3 по 23 ноября 1941 года прибыли 2.900 рабочих, 800 инженерно-технических работников и 400 служащих Метростроя. Со всех была взята подписка о неразглашении. К тому же есть рассекреченный акт о приемке «Объекта № 1».

     Объект был сдан в эксплуатацию 6 января 1942 года, но не эксплуатировался до 1990-х годов, когда было принято решение о превращении его в музей. И если часть бункера «Измайлово» - это филиал Центрального музея Вооруженных Сил РФ, то «Объектом № 1» ведает Главное управление по делам ГО и ЧС Самарской области.

     Из Акта правительственной комиссии по приемке спецобъекта:

     «Объект расположен на территории двора областного Комитета ВКП(б) и представляет собой бомбогазоубежище 1-й категории, предназначенное для укрытия и работы ста человек во время воздушного нападения...

     Объект имеет 4 рабочие комнаты по 23 кв. метров каждая, зал заседаний в 72 кв. метра и комнату отдыха в 36 кв. метров. Общая полезная площадь составляет 200 кв. метров. Все помещения убежища располагаются частично в вертикальном шахтном стволе диаметром в свету 7,5 метра и частично в горизонтальной подземной камере, расположенной на глубине 33 метров...

     Ствол разделен межэтажными перекрытиями на 9 этажей, из коих 5 этажей заняты обслуживающими помещениями - фильтро-вентиляционной камерой, щитовой, аккумуляторной и прочими (выделено нами для сравнения с системой жизнеобеспечения с ЗКП «Измайлово» и других. - Прим. авт.).

     Hа уровне 6-го этажа ствола (считая сверху) размещаются зал заседаний и комната отдыха, соединенные со стволом подходным коридором. Вход в убежище из здания обкома ВКП(б) осуществлен через вновь пристроенный к зданию вестибюль (в ЗКП «Измайлово» выходов несколько. -Прим. авт.). Конструкции шахт выполнены из чугунных тюбингов. Камеры, в которых размещены зал заседаний, комната отдыха, резервная электростанция, а также подходные коридоры, выполнены в бетоне...

     Защитные конструкции объекта рассчитаны на однократное попадание ФАБ-2000 (фугасная авиабомба весом 2 тонны. - Прим. авт.). Это достигается устройством бетонного монолитного тюфяка толщиной 3,5 метра, перекрывающего ствол-убежище и часть примыкающих подходных коридоров. Зал заседаний и комната отдыха защищены толщей грунта в 29 метров... Стоимость объекта 8,5 млн. рублей (в ценах 1941г. - Прим. авт.).

     В Самаре много говорят и о бункере для КП HКВД, но так и не знают, где он находится. Точно так же обстоит дело с ЗКП Верховного в Ульяновске, он якобы расположен на территории УАЗа. А в Ярославле вроде бы и нашли после двух десятилетий поисков бункер в 20 км от города в санатории «Красный холм». Но проникнуть в него не смогли. Считается, что его оборудование вывезено, а сам объект взорван.

     Не преуспел в розысках и губернатор Саратова Дмитрий Аяцков. А у него в архиве канцелярии обнаружили два любопытных документа, один из которых - Акт приемки спецобъекта № 85, где указано, что горно-строительные и отделочные работы оценены на «отлично», а вот сантехнические только на «хорошо». И вроде место нашли - в глубине Соколовой горы. Сотрудники Нижневолжского научно-исследовательского института, геологи и геофизики провели там геофизические замеры, даже выявили существование «аномального объекта» размерами примерно 20 на 20 метров на глубине до 29 метров, а внутрь попасть не могут...

     Ну а простые любознательные граждане не могут попасть в известный всем бункер Сталина под его ближней дачей в Кунцево. Он, как и в Измайлово, расположен всего на 15-метровой глубине. И ведь есть немало людей, побывавших там. Они сообщают интереснейшие детали - о лестнице для прочих и лифте для вождя, о большом (72 кв. м) зале заседаний Ставки, о тоннеле, аналогичном Измайловско-Сокольническому, ведущему в Кремль и далее транзитом... Дачу построили в марте 1942-го, когда враг был отброшен от Москвы. А до этого Сталин работал в Измайлове.

    

И Верховный остался...


     В самые трагические дни, когда в октябре 1941-го вопрос о судьбе Москвы висел, что называется, на волоске, 15 октября был издан приказ ГКО об эвакуации.

     «Сов. секретно. Особой важности.

     Ввиду неблагополучного положения Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:

     1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС - т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД - т. Берия организует их охрану).

     2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотова (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

     3. Немедленно эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба - в Арзамас.

     4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД - т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (включая водопровод и канализацию).

     Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».

     На заседании ГКО в октябре 1941-го Берия настоятельным образом советовал Сталину покинуть столицу: «Москва - не Советский Союз. Оборонять Москву - дело бесполезное. Оставаться в Москве опасно». Но Сталин остался, и это во многом помогло унять панику, охватившую москвичей после эвакуации большинства правительственных и партийных органов. И это поддерживало дух бойцов, оборонявших столицу, подтягивало командиров. И только в марте 1942-го он перебрался на ближнюю дачу («Объект № 18»).

     Кстати, станция метро «Измайловский парк» получила название «Партизанская» по той причине, что на территории лесопарка еще накануне войны были построены школы для подготовки диверсантов, а затем там появились и школы «Смерша». Часть курсантов жила в здании рядом со спортивным комплексом - ее приспособили под казарму.

     И надо поведать еще об одном факте, касающемся Измайловского бункера. Он начинается с легенды: вроде бы Гитлер отдал приказ Герингу не бомбить чужие стадионы - дескать, мы будем там проводить свои нацистские торжества. И действительно, ни один немецкий самолет-бомбардировщик над лесопарком и стадионом в том районе не появился. И как оценить деяния тех, кто после войны взрывал технически сложнейшие и очень нужные во все времена строения сталинских времен? Думаю, что ответ можно найти в высказываниях о самом Сталине зарубежных мыслителей.

     «Как ни один из лидеров демократических стран, Сталин был готов в любую минуту заняться скрупулезным изучением соотношения сил. И именно в силу своей убежденности, что он - носитель исторической правды, отражением которой служит его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями» (Киссинджер Генри. Дипломатия. М., 1997, с. 287).

     Думается, что американский экс-госсекретарь повторил слова из книги Франсуа Бедариды «Уинстон Черчилль»: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавил... И.В. Сталин. Он был выдающейся личностью, импонирующей жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить. Сталин прежде всего обладал большим чувством сарказма и юмора, а также способностью точно выражать свои мысли. Сталин и речи писал только сам, и в его произведениях всегда звучала исполинская сила... Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, встали и, странное дело, почему-то держали руки по швам. Он обладал глубокой, лишенной всякой паники логической и осмысленной мудростью. Сталин был непревзойденным мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого безвыходного положения. В самые трудные моменты, а также в моменты торжества он был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью. Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих и заставил нас, которых открыто называл империалистами, восстать против империалистов. Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором. Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием. Нет! Что бы ни говорили о нем, таких история и народы не забывают».
http://www.redstar.ru/

Звезда британского балета была заговорщицей

Марго Фонтейн
Знаменитая британская балерина Марго Фонтейн, известная в дальнейшем как сценическая партнерша Рудольфа Нуреева, оказалась причастной к заговору с целью свержения правительства Панамы, в котором участвовал и лидер кубинской революции Фидель Кастро.
Согласно только что опубликованным документам британского Национального архива, Фонтейн была активной участницей заговора. Ее муж Роберто Ариас был одним из лидеров левой оппозиции в Панаме
В апреле 1959 года балерину даму Марго Фонтейн встречала в лондонском аэропорту толпа репортеров – все они хотели знать, что произошло с ее мужем и с ней в Панаме, откуда накануне поступали сообщения о попытке переворота и вооруженного путча.
Но на все вопросы журналистов балерина отвечала отказом. "Вы же понимаете, что я не могу ответить на этот вопрос, - отмахивалась Фонтейн. - Нет, я отказываюсь отвечать…. Ничего по этому поводу сказать не могу…"

Марго Фонтейн и Роберто Ариас
Балет и интриги
Между тем в Панаме знаменитая английская балерина была арестована по подозрению в причастности к заговору по свержению правительства и провела ночь в панамской тюрьме. Ее тогдашний муж Роберто, бывший посол Панамы в Лондоне, был также арестован и на несколько месяцев исчез из поля зрения прессы.
По возвращении в Лондон балерина была сдержанно любезна с журналистами, но явно стремилась показать, что вся это история – явное недоразумение, недостойное ее высокого общественного положения.
Как показывают только что опубликованные документы британского Форин-офиса, из британского посольства в Панама писали: там "давно известно, что он замышляет свержение правительства.
После ареста и ночи в панамской тюрьме Марго была доставлена к британскому послу для разговора.
"Она знала, что ее муж участвовал в доставке оружия в страну, она знала, что его сопровождали повстанцы и она также воспользовалась своей яхтой, чтобы отвлечь внимание правительственных кораблей и самолетов от того маршрута, которым следовало судно с ее мужем на борту", - писал посол в докладной записке своему начальству.
Посол добавлял, что "не считает поведение балерины достойной звания британской подданной, не говоря уже о титуле, дарованной ей Ее Величеством королевой".
За чашкой чая в Форин-офисе
В Лондоне тогдашний государственный министр иностранных дел Джон Профьюмо, вскоре сам попавший в грандиозный шпионский скандал, пригласил Марго Фонтейн на чашку чая и она рассказала ему невероятную историю, отраженную им в письме своему начальству.
Прежде всего, она рассказала, как вместе с мужем встречалась на Кубе с Фиделем Кастро, который обещал помочь заговорщикам.
"Она не очень отчетливо помнила, какая помощь была предложена, так как разговор велся по-испански, но, по ее словам, Кастро предлагал помочь оружием и людьми, - писал Профьюмо. - Разумеется, сейчас Кастро отрицает какую-либо причастность к неудачной попытке переворота в Панаме".
Своя среди своих
Британские спецслужбы и Форин-офис были настолько поражены этой историей, что не знали, как поступить с полученной информацией и, прежде всего, сообщать ли о ней Вашингтону. В конце концов было решено ничего не предпринимать, в надежде, что все само собой устроится.
И действительно, Роберто Ариас вскоре нашел себе убежище в британском посольстве в Панаме.
А спустя несколько месяцев Марго и Роберто уже участвовали в качестве гостей на балу в британском посольстве в Рио-де-Жанейро. Марго продолжала поддерживать связи с высшими кругами британского общества. Ее принимали члены правительства и королева.
А вскоре эта история была напрочь забыта, до тех пор, пока не открылись архивы британского Форин-офиса.
MSN

Кто перевел завещание Гитлера

Сотни немецких граждан служили в рядах британской армии делу, которое считали правым.
65 лет назад Адольф Гитлер составил завещание перед тем, как свести счеты с жизнью.
Люди, которые первыми перевели этот документ на английский язык, были немецкими перебежчиками, поднявшими оружие против своей страны.
Об их ранее малоизвестных судьбах повествуют две книги воспоминаний, вышедшие накануне 65-летия Победы.
С началом Второй мировой войны тысячи людей по всей Европе отправились добровольцами на фронт, чтобы послужить отечеству - каждый своему.
Однако среди тех, кто вступил в бой за Британию, были около 10 тысяч немцев и австрийцев, отвергнувших нацистский режим и готовых сражаться против соотечественников. Этих людей называли "самыми верными подданными короля среди его врагов". Многие из них, хотя далеко не все, были евреями.

Герман Ротман, один из переводчиков завещания Гитлера.
Герман Ротман, еврейский подросток из Берлина, был спасен британской общественной организацией Kindertransport, которая меньше чем за год между "Хрустальной ночью" (9-10 ноября 1938 года) и началом войны вывезла в Британию около 10 тысяч еврейских детей из Германии, Австрии и Чехословакии. Их родителям нацисты уехать не позволили. Ротман попал в Лондон в возрасте 14 лет.
В октябре 1945 года Ротман и несколько других немецких евреев получили суперсекретное задание – перевести политическое и личное завещания Адольфа Гитлера, написанные им 29 апреля.
Британский паспорт Ротман получил в 1947 году, так что воевал он, официально оставаясь германским гражданином.
Сейчас Герману Ротману 85 лет. Он живет в Ильфорде, графство Эссекс.
В 2009 году в свет вышла его книга "Завещание Гитлера" (Hitler's Will), где он рассказал о своей службе в годы войны.
"Я делал все, что мог, для обороны Британии", - говорит он голосом, в котором до сих пор слышится немецкий акцент.

Гитлер сохранил 3 копии своих завещаний.
"Я никогда не сомневался в том, что гитлеровский режим стремится уничтожить всех, кто его не приемлет. Я делал все, что было в моих силах, чтобы искоренить его как можно скорее. Все, кто бежал из Германии, думали так же".
Поступив на военную службу в мае 1944 года, Ротман работал в третьем отделе британской военной контрразведки. Главным плюсом было его свободное владение немецким языком. Сослуживцы звали его Гарри.
Осенью 1945 года Ротман служил в качестве британского контрразведчика в лагере для военнопленных Фалингбостель. Однажды рано утром его поднял с постели начальник, также немецкий перебежчик, и сказал, что есть срочное дело.
Оказалось, накануне был задержан некий мужчина, в подкладке пальто которого нашли важные документы. Бдительный британский солдат заметил, что плечи у пальто как-то странно топорщатся.
В документах, отпечатанных на пергаменте на немецком языке, Ротман и его коллеги сразу определили политическое и личное завещания Гитлера с припиской Йозефа Геббельса.
По приказу фюрера в рейхсканцелярии изготовили три копии. Две из них сейчас находятся в Имперском военном музее в Лондоне, в том числе та, которой побывала в руках у Ротмана.
Для скорости работу разделили. Ротману довелось переводить приписку, сделанную Геббельсом.
"Геббельс писал очень длинными предложениями, которые мне приходилось разделять запятыми, чтобы лучше передать смысл, - вспоминает он. Завещания Гитлера были напечатаны сплошь заглавными буквами, и не на простой бумаге, а на пергаменте".
"Отбросы человечества"

Гитлер совершил самоубийство через 2 месяца после того как был сделан этот снимок.
"На обеих сторонах завещания стояла его личная подпись. Документы на пергаменте уже давно никто не пишет. Даже в последний час он пытался хоть чем-то произвести впечатление на немецкий народ".
Только однажды Ротман повысил голос на бывших соотечественников - когда содержавшиеся в лагере офицеры стал возмущаться недостаточно хорошим питанием.
"Я сказал им – а кто виноват в том, что в Германии не хватает еды? Кого вам винить, кроме себя? Вы устроили войну, а теперь приходите жаловаться! Вы - отбросы человечества!".
Срыв, по словам Ротмана, "стоил ему медали", потому что военнопленные подали на него жалобу, но он и сегодня не жалеет о сказанных словах.
Немецкий школьник, британский спецназовец
Другой мемуарист, также сражавшийся за Британию в годы войны - Клаус Леопольд Октавио Ашер, родившийся в Берлине в 1922 году и позже носивший имя Колин Эдвард Энсон.
Он бежал из Германии за несколько дней до своего семнадцатилетия, спасаясь от расправы.
Его отец Курт, не скрывавший антифашистских взглядов, в 1937 году был арестован и отправлен в Дахау, а через месяц семье сообщили о его смерти.
Хотя Курт Ашер был евреем, его сын Клаус воспитывался в лютеранской вере матери.
Попав в Британию в 1939 году и едва говоря по-английски, Энсон сразу после начала войны записался в аримю добровольцем и попал в инженерные войска.

Колин Энсон - немецкий школьник и британский спецназовец.
"Я считал, что дело Британии - и мое тоже. Я не мог оставаться в стороне и наблюдать, как с нацизмом борются другие", - говорит Энсон.
Сегодня 88-летний Энсон живет в графстве Хартфордшир. Своими воспоминаниями он поделился в книге "Немецкий школьник, британский спецназовец" (German Schoolboy, British Commando).
По словам Энсона, британские сослуживцы всегда относились к нему "по-дружески и с сочувствием", хотя и знали о его немецком происхождении.
"Я ни разу не слышал неприятных замечаний в свой адрес. Ни разу. Они знали, что беженцы из Германии - самые убежденные противники нацизма".
До 1942 года иностранным гражданам разрешалось служить только в британскихз инженерных частях, но как только правила изменились, Клаус подал рапорт о переводе в 3-й разведывательно-диверсионный отряд, состоявший из бывших немецких граждан, прошедших интенсивную спецподготовку.
В случае захвата в плен немцами им грозил, в лучшем случае, просто расстрел. Командование разработало для каждого подробную легенду о том, как он с родителями-англичанами жил в детстве в Германии, чтобы объяснить наличие немецкого акцента.
Спецназовцам также велели взять себе английские имена и фамилии, начинающиеся на те же буквы, что настоящие - чтобы легче было запомнить.
Ашер стал Энсоном, потому что когда он сидел и раздумывал, какую фамилию взять, над головой у него пролетел самолет марки "Энсон".
BBC

Эвакуации из Дюнкерка исполнилось 70 лет

В эти дни в Британии и Франции проходят празднования 70-й годовщины успешной эвакуации британских и французских сил из немецкого котла в Дюнкерке.

Эвакуация британских сил из Дюнкерка.
Британские ветераны Второй мировой войны готовятся отметить 70-ю годовщину эвакуации британского экспедиционного корпуса из Дюнкерка. В мае 1940 года британские и французские моряки с помощью рыбаков и населения вывезли с побережья Франции более 338 тысяч британских солдат, оказавшихся в немецком окружении. "Адмиралтейству требуются гражданские лица, имеющие опыт управления морскими двигателями внутреннего сгорания. А также владельцы яхт и катеров" – в мае 1940 года такие объявления звучали по радио Би-би-си по всей стране.
Дух Дюнкерка
И страна откликнулась: сотни "малых судов" – яхт, траулеров, катеров, речных барж – почти немедленно вышли в сторону пляжей Дюнкерка, где в немецком котле оказались остатки британского экспедиционного корпуса, разбитого в боях во Франции и Бельгии.
Операция "Динамо", как ее называли в адмиралтействе, проводилась в критической для всей страны обстановке – под бомбежками и обстрелами немцев, на фоне страшного военного поражения. И тогда же возник "дух Дюнкерка" – мощный эмоциональный порыв, который сплотил всю страну и армию в стремлении помочь армии и флоту.
"Эти малые суда подвергались непрерывным бомбежкам, все вокруг было затянуто черным дымом, и тысячи солдат, сидя и лежа на песке, ждали эвакуации. Это был полнейший хаос…", - вспоминает один из ветеранов, который среди прочих участвует в нынешних празднованиях.

Британский солдат в Дюнкерке.
Утром в четверг из бухты Рамсгейт на южном побережье Англии вышло около 50 судов, многие из которых принимали участие в операции "Динамо" 70 лет назад. На борту баржи "Грета" находится Брайан де Маттос, отец которого Бэзил привел эту речную баржу в Дюнкерк и вывез на ней сотни солдат:
"Он мне рассказывал, как он тогда только что прошел курсы офицерской подготовки, когда его срочно вызвали в штаб, показали ему эту баржу, дали в руки газосварочный аппарат и велели подготовить баржу к выходу к морю. Через сутки он уже был в Дюнкерке и вывозил солдат к большим судам, стоявшим на рейде".
Война только начиналась
Около 900 судов участвовали в этой в целом успешной операции. Более 250 из них погибли под бомбами и снарядами, около пяти тысяч британских и французских солдат были убиты на дюнкерских пляжах. Но в истории Второй мировой войны Дюнкерк занимает особое место. Никогда раньше не удавалось спасти от капитуляции такую огромную армию, оказавшуюся в критическом положении.
Если бы британские силы тогда сдались немцам, то воля к сопротивлению и продолжению войны у британцев была бы подавлена.
Но впереди еще была битва за Англию, когда летом того же года летчики королевских военно-воздушных сил спасли страну от разрушительных налетов Люфтваффе. И помог им в этом тот дух Дюнкерка, о котором мы вспоминаем сейчас, спустя 70 лет.
MSN

Адъютант Гитлера оставил после себя мемуары

Фюрер уволил адъютанта из-за инцидента с мухой.
Мемуары одного из ближайших адъютантов Адольфа Гитлера могут пролить свет на личную причастность нацистского лидера к Холокосту.
Фриц Даргес, скончавшийся на 97-м году жизни, входил в окружение Гитлера в течение четырех военных лет.
По информации британской газеты Daily Telegraph, как последний адъютант Гитлера от войск СС Даргес присутствовал на всех важнейших совещаниях.
Историки полагают, что найденная рукопись его мемуаров может предоставить ключевые данные о том, что именно Гитлер давал распоряжения, приведшие к уничтожению шести миллионов евреев.
Это опровергло бы заявления историков-ревизионистов о том, что Гитлер ничего не знал о Холокосте.
В интервью одной из немецких газет незадолго до смерти Даргес рассказал, как познакомился с Гитлером на партийном съезде в Нюрнберге в 1934 году.
"Он выглядел располагающим, сердечным человеком, я сразу проникся к нему теплым чувством", - говорил Даргес.
"Я сопровождал его и был рядом с ним на всех заседаниях, на всех совещаниях родов войск, на всех военных конференциях. Должен сказать, что я считал его гениальным человеком. Мы все мечтали о великой германской империи. Поэтому я ему верно служил - и сейчас поступил был так же", - цитирует Даргеса газета.
"Уволен из-за мухи"
Он также рассказал германской газете, как был уволен фюрером в результате забавного инцидента с мухой.
Течение стратегического совещания в июле 1944 года было нарушено жужжанием мухи, вызвавшим раздражение фюрера.
Гитлер приказал Даргесу избавиться от мухи. Адъютант от СС предложил, поскольку насекомое было летающим, чтобы эта задача была возложена на адъютанта от Люфтваффе Николауса фон Белова.
Гитлер пришел в неистовство и уволил Даргеса, заявив: "А вас - на Восточный фронт".
Задолго до войны Даргес получил подготовку как клерк по экспортным операциям, но в апреле 1933 года вступил в СС.
В 1936-м он стал старшим адъютантом Мартина Бормана, ближайшего сподвижника и личного секретаря Гитлера, а в 1940 был включен в личный штат фюрера.
Фриц Даргес скончался в своём доме под Ганновером.
BBC